Леса вокруг Блайндвилля непроглядные и таят в себе много опасностей, поэтому Альма с волонтерами решили начать поиски именно оттуда. Она безостановочно кричала в рупор имя подруги, но все было тщетно. Туман, казалось, только сужал зону видимости. В какой-то момент они приблизились к реке «Ровогаз», все начали плотнее натягивать шарфы на лицо. Воздух был пропитан зловонием мертвых рыб, выбросившихся на берег. Альма снова представила истекающую кровью Джессику. Казалось, что они никогда ее не найдут, что она просто испарилась так же, как когда-то таинственно исчез пароход «Принцесса» на этой самой реке.
Шериф садился в машину, направляясь к Харрису, как вдруг его окликнул мужской голос: «Мистер Чжон, постойте». Это был Нолан Питер — приезжий журналист, который в прошлом году снимал репортаж о протестах Джессики и Альмы. Девочки тогда очень подружились с Ноланом, ведь он был единственный взрослый, воспринимавший их протесты всерьез. Они не знали, что репортаж так и не попал в эфир. Возможно, Нолан не хотел расстраивать подруг. Ему очень нужно было поговорить с шерифом для своего репортажа, но тот торопился. Тогда он предложил поговорить по пути и сел в машину к Чжону.
По дороге Нолан расспрашивал о поисках и версиях случившегося, но шериф почти ничего не говорил. Подъехав к дому Харриса, Чжон приказал Нолану оставаться в машине. Он не был уверен, что застанет старика дома и совсем не ожидал, что тот откроет дверь мгновенно.
— Добрый день, шериф Чжон. Ну и времечко, не так ли? Дети пропадают, рыба дохнет…
Харрис сильно закашлял и не мог остановиться почти секунд тридцать. После этого, как ни в чем не бывало, кивнул шерифу, чтобы тот вошел. Чжон бегло осмотрел гостиную. В простенькой холостяцкой обстановке в глаза сразу бросались мрачные рисунки мифических существ, написанные явно детской рукой. Под каждой была подпись: «Рыба, которая кричит», и лишь один рисунок сильно отличался от всех остальных — фиолетовая хризантема.
— А это чьи рисунки? — спросил Чжон, чтобы начать разговор.
— Сын в детстве увлекался, — сухо ответил Харрис.
— Мистер Харрис, я к вам по важному делу о пропаже Джессики Мидлоу. Что вы можете сказать об этой записи?
— Ну, что могу сказать? Эта девица попросила меня подбросить ее к западной стороне завода, сказала, что заплатит. Там ее высадил и уехал. Я ж не знал, что она как сквозь землю провалится. Стал бы связываться?! — невозмутимо объяснил Харрис.
— Мистер Харрис, вы же понимаете, как это выглядит? — сказал шериф, намекая на очевидность подозрений.
— Слушай парень, — сквозь кашель начал Харрис, — Мне осталось жить в лучшем случае пару месяцев. Мне плевать, как это для тебя выглядит. Я рассказал, как все было. А дальше ты сам разбирайся, ищейка! — ответил Харрис, показав, что не желает продолжать разговор. Нолан, увидев Харриса в наручниках, понял, что он теперь главный подозреваемый, и быстро сделал несколько кадров.
Альма и волонтеры тем временем двигались на запад, по пути заглядывая под каждый куст, проверяя каждую яму. Поиски вплотную приблизились к территории завода. Волонтеры искали по периметру забора и казались муравьишками на фоне громадных павильонов и труб завода, выбрасывающих клубы серо-черного дыма. С каждой минутой становилось темнее и темнее. Все были на исходе сил, голодные и замерзшие. Никто уже не верил, что они найдут хоть что-то, как вдруг с западной стороны забора послышался свист одного из волонтеров. Альма побежала туда. Волонтер, протянул ей телефон с наклейкой, который он нашел прямо у дыры в заборе. Она сразу же узнала телефон Джессики, но включить его не удалось — он был разряжен.
